Нью Джерси. 2013-й год. Кладбище Голгофа. Могила Мишель и Розы Пэйн.
Я не был уверен, что возвращаться назад – хорошая идея. Не потому что я боялся Де Марко, нет. Мне было глубоко плевать на старика, чьего сына я убил. По правде говоря, я и сбежал-то тогда не от него, а от себя. Ну, по крайней мере, пытался. Но прошлое настигло меня и в Бразилии. Оно следовало за мной по пятам, разбрасываясь болью, отчаянием и насилием. А ведь я этого не хотел. Я хотел спокойно тонуть в бутылке, пока богатые развлекаются. Увы, не получилось. Те, кого я должен был защищать, мерли как мухи, да и сам я едва выбрался из той передряги.
Тогда-то ко мне и пришло осознание. Я понял, что я слишком долго уничтожал себя по кускам, было бы гораздо проще вставить пистолет себе в рот и нажать на спуск. Но я этого не делал, в глубине души я хотел жить, что и доказывал каждый раз, стоило только показаться очередной опасности для моей жизни. Всецело ненавидимой и презираемой мною же, но всё ж-таки единственной и драгоценной. Когда я это понял, то у меня появилось желание вернуться домой. Перестать бегать от прошлого и отпустить его. Однако сказать всегда легче, чем сделать. Но думаю, что я готов. И вот, спустя ровно год, как я уехал в Бразилию, я вновь стою перед этой могильной плитой, под которой покоится то единственное, чем я когда-либо дорожил.
- Здравствуйте, мои дорогие, - говорю я и кладу цветы. – Вот я и вернулся.
Холодный зимний воздух потихоньку кусает моё лицо и руки, так что, в попытке согреться, я достаю сигарету и прикуриваю её, кутаясь в мою старую потрепанную кожаную куртку. Глубокий вдох и холод уже не так страшен.
- Простите, что так долго не приходил, - произношу я, выдыхая дым.
Могильный камень молчит, являя миру лишь сухую констатацию факта, что здесь похоронены два человека. Ни больше, ни меньше. Всё-таки ни одно надгробие не способно передать той горечи утраты, которую чувствует человек. Которую чувствовал я. Чувствую.
Докуривая сигарету, я перебираю в голове то, что хотел сказать своей жене. Своей мертвой жене. Это не самое приятное, что может услышать человек, пусть даже и не живой. Отбрасывая окурок в сторону, я смотрю на выбитое на камне имя и собираюсь с силами.
- Прошло уже пятнадцать лет. С того самого дня. Я уже и не помню твоего голоса, так давно это было. Если бы наша с тобой старая фотография, то я бы забыл и твое лицо. Столько лет… А наша малышка? Я совсем не помню и её, даже плач. Раньше он снился мне в кошмарах. А сейчас ничего. Сплошная пустота.
Пока я говорю, к моему горлу подступает комок, из-за которого мой голос переходит на шёпот. Но я продолжаю. Потому что понимаю, что если не скажу этого сейчас, то не смогу уже никогда.
- Знаешь, Мишель, события в Бразилии и девять лет пьянства надломили меня. Я пытался вас отпустить, пытался все эти годы. И могу это сделать только сейчас, когда время почти выветрило вас из моей памяти. Мне больно это говорить, но сегодня я здесь в последний раз. Больше я не приду, не оглянусь на прошлое и не дам ему изводить меня. Я любил вас всем сердцем и день, в который я вас потерял, был худшим днём в моей жизни. Но я горевал достаточно. Прощайте, мои любимые. На этот раз навсегда.
Договаривая эту прощальную речь, я замечаю, что по моим щекам бегут слёзы. Маленькие вестники печали орошают моё лицо, изрезанное морщинами и стекают по ним, как по водостокам, сделанным специально для них. Дрожащей рукой я достаю ещё одну сигарету и закуриваю, пытаясь успокоиться. Всё это время я не свожу глаз с могилы, будто ожидая, что моя жена сейчас вылезет оттуда, чтобы дать мне пощёчину за предательство. Предательство ли это? Я не знаю, может быть. Но сейчас мне, наконец-то, по-настоящему хочется отпустить их. Перестать винить себя в их смерти. Виновные наказаны. Убитые отомщены. Я наказан и отомщён сполна.
Тёплый дым сигареты снова действует на меня благотворно, дрожь покидает руки, а слёзы просыхают. Выкуривая её, я пристально оглядываю плиту в последний раз и оборачиваюсь, чтобы навсегда покинуть кладбище, как вдруг вижу невысокую фигуру в плаще и шляпе, которая медленно приближается ко мне. «Кто этот человек? Что он забыл на кладбище ночью? Уж не меня ли он ищет?» - подумал я. Возможно это убийца, подосланный Де Марко. Старый мафиози не отступился от своего обещания и спустя целый год всё же разыскал меня. Ну что ж, пусть убивает, я безоружен и готов к смерти, а лучшего места для моего последнего вздоха и не придумать. Пока я размышляю, человек подходит ко мне и откашливается.
- Вы Макс Пэйн? – произносит он неуверенно.
- Да, - отвечаю я.
Странно, если бы он был убийцей, то знал бы, что прийти сюда могу лишь я. Если он не от Де Марко, то кто они зачем ищет меня?
- Это достаточно странно, знаете ли, - всё так же неуверенно произнес человек, а губы его растянулись в дружеской улыбке. - Позвольте объяснить. Дело в том, что мне сказали, что вы будете в этом самом месте в этот самый час, а я всё равно думал, что здесь никого не будет. Может, мне просто не верилось, что я наконец-то повстречаю того самого Макса Пэйна, - мечтательно затараторил он. - Для меня вы настоящая легенда! Я помню как смотрел новости о всех ваших похождениях, вы настоящий герой! Сколько же мафиози полегло от ваших рук? Великое множество, смею заметить. Ох, что же это я? Болтаю тут, как мальчишка, встретивший любимого актера, а вы стоите и понять не можете, кто я и чего от вас хочу. Мистер Пэйн, меня зовут Эндрю Донован. Специальный агент Донован. Я работаю в ФБР и пришёл сюда, чтобы вручить вам пакет от одного нашего общего друга.
- Друга?
Что-то не помню, чтобы у меня были друзья в ФБР. Быть может он от Бравуры? Насколько я помню, он всё ещё должен быть жив, старый лейтенант. Вот и подсказал федералам, кто я такой и где меня искать.
- Да, именно. Полагаю, вам знакомо имя Альфред Вуден?
Вуден? Но он же мёртв вот уже 10 лет. Кто же этот человек и что он хочет, раз он знает Вудена. Знал.
- Разумеется, он был членом Внутреннего Круга. Человек, у которого были ответы на все вопросы. Погиб от рук своего ученика, Влада. Иронично.
Очень иронично, особенно если учесть тот факт, что Вуден ничего не предпринимал, чтобы его остановить. У него ещё было время, он мог помешать Владу, но вместо этого предпочёл целиком отдаться в руки болезни. Дурак.
- Именно. А я, как и Влад, являюсь его учеником. Он готовил меня ко вступлению во Внутренний Круг и обучал, втайне от остальных. Наверное, он предполагал предательство Лема, поскольку отправил меня в долгосрочную командировку в Англию, как раз в период его восстания и войны с Пунчинелло и вами.
Донован замолчал. Было видно, что даже спустя столько лет, ему очень сложно говорить о том, что случилось с Вуденом. Тем не менее, глубоко вздохнув, он взял себя в руки и продолжил.
- Я прибыл в Нью-Йорк только в 2004-м и с ужасом узнал о его кончине. Мой любимый учитель погиб от рук жалкого русского мафиози. Какая поистине позорная смерть. Но не об этом сейчас речь. Видите ли, на тот момент вы могли подумать, что Внутренний Круг распался со смертями Альфреда и Влада, но на самом деле, власть перехватил один из его последних членов, малозаметный сенатор, Джулиан Хэйл. Он принялся понемногу восстанавливать организацию и заодно принял меня на должность своего помощника. Он сделал меня своей правой рукой, потому что понимал, насколько я могу быть полезен в процессе восстановления и реорганизации Круга. Мой учитель передал мне всё, что знал, а в этих знаниях нуждался и Хэйл. Я был молод и неосторожен и открыл ему эти знания. Сперва Хэйл распоряжался ими умело и грамотно, но потом власть застила ему глаза и он стал заниматься самыми ужасными вещами, какие только можно себе вообразить. Мистер Пэйн, я прошу, нет, я умоляю вас, помогите мне, помогите мне выполнить последнюю волю моего учителя.
- Какую же?
- Мы должны уничтожить Внутренний Круг!
P.S.: Голосуйте за тот вариант развития сюжета, который вам больше нравится. Варианты - согласиться или отказаться.
P.P.S.: Если среди вас есть хороший художник, который согласился бы проиллюстрировать мой рассказ, обращайтесь, с радостью приму вашу помощь!